Том Сойер, Эмиль из Лённеберги, Дениска из
«Денискиных рассказов» и, может быть, Чук и Гек – «литературные»
мальчишки, жизнь которых пузырится от событий. Они постоянно нарушают
размеренный ритм жизни взрослых. Их неуемная активность и буйное
воображение вылезают из обыденности и привычных правил, как руки
ребенка, быстро превращающегося в подростка, из слишком коротких рукавов
надоевшей старой куртки. События нанизываются одно за другим, не давая
перевести дух ни их непосредственным участникам, ни читателю.
У этих мальчишек есть названая сестра из повести немецкой писательницы Ирмгард Койн. Такой Том Сойер в юбке. Марина Аромштам, Папмамбук Повествование ведется от первого лица, но имя героини нам неизвестно. Вместо имени – говорящая авторская характеристика, давшая название книге: «девочка, с которой детям не разрешали водиться». Или девочка, которая, с точки зрения взрослых, плохо себя ведет. В жизни каждого ребенка случаются ситуации, когда он плохо себя ведет и взрослые им недовольны. Но жизнь героини повести, кажется, только из них и состоит. Хотя, может быть, многие дети думают о себе именно так. Ведь мы не можем заглянуть им в душу. И мы очень мало знаем об их переживаниях. Не так уж часто они нам о них рассказывают. А книга Ирмгард Койн как раз позволяет это сделать. Она похожа на дневник, только события не записываются, а «проговариваются» героиней ‒ для себя самой. И то, что со стороны кажется безусловно плохими поступками – прогуляла школу, вызвала своими вопросами гнев учительницы, обклеила стены съемной квартиры переводными картинками, бегала наперегонки за навозом с сыновьями ночного сторожа в то время, как ее отец принимал дома важных гостей; без спросу притащила в дом собаку по кличке Мария, или пылкая Мария (животное редкого темперамента) – оказывается, имеет очень весомую внутреннюю аргументацию. «Изнутри» ребенка у каждого «проступка» есть свое объяснение, своя мотивировка. С позиций детской логики такое поведение совершенно оправдано. Более того: иначе нельзя было поступить! Вот только логика взрослых и логика ребенка не совпадают. Это расхождение придает всему повествованию оттенок трагизма, поскольку кажется неразрешимым: непонимание между маленькой героиней и окружающими носит какой-то тотальный и непреодолимый характер. В отличие от «приключений» Эмиля или Чука и Гека в книге про девочку, с которой никто не хотел дружить, нет такого кульминационного события, которое позволяет что-то существенным образом изменить в жизни, перевести отношения взрослого и ребенка на новый уровень. Книга как начиналась интонацией, сообщающей о приближающейся «катастрофе» и выстраивающей самые ужасные прогнозы на дальнейшее существование, так этой же интонацией и заканчивается. Единственное утешение – что из описания таких «катастроф» и постоянной готовности героини умереть в результате каждой из них состоит вся ее жизнь и все повествование. А поскольку жизнь каждый раз продолжается, то возможная смерть от того, что «все станет известно, и я всего этого, конечно, не переживу», воспринимается как некоторое преувеличение. Все-таки жизнь – сильная штука. И, кажется, интересная. Кроме того, трагичность ситуаций уравновешивается тонким авторским юмором: о проделках и проступках девочки рассказывается очень смешно. Точнее, смешно читать об этом будто бы со слов девочки: так устроен ее язык. Словно внутри нее сидят маленькие взрослые – такие маленькие цензоры – и вынуждают ее говорить своими взрослыми штампами: «Моя мама искала меня глазами…. Тут я не выдержала и расплакалась… Я рассказала ей, что кощунствовала перед лицом смерти, и обещала исправиться. А потом составила завещание на тот случай, если умру… Я категорически запрещаю фрейлен Кноль присутствовать на моих похоронах». Фрейлейн Кноль – это учительница, которой принадлежат слова про кощунство и которая запретила героине присутствовать на похоронах директора школы. «Мне пришлось немало вытерпеть из-за того, что я оказалась орудием в руках Божьих. Я все время думаю об Иоанне Крестителе, который будучи божественным орудием, питался в пустыне саранчой, а это, наверное, еще ужаснее, чем все, что переношу сейчас я». В контексте все это звучит гораздо смешней, потому что вслед за высокопарными репликами идет описание какого-нибудь невообразимого случая. Если бы литературным героям давались психолого-педагогические
характеристики, я бы сказала, что героиня книги – безусловно, одаренный
ребенок. Это одаренность проступает в невероятно насыщенной образной
речи, в фантазиях, в реальных придумках и в попытках осмысления
происходящего. Можно, конечно, сказать, что в действительности это
талант автора. Но дело автора – своими средствами показать ребенка:
сделать его настолько живым, чтобы мы поверили в его существование.
Усомниться в том, что девочка, с которой детям не разрешали водиться,
действительно существует, практически невозможно. Что касается взрослых читателей, которые тоже непременно попадутся на удочку этой книжки, то им, возможно, легче будет прощать реальных детей за какие-нибудь проступки – достаточно только подумать, что ребенок талантлив… И только поэтому этих детей с их ужасным поведением можно выносить. Ссылка: |
Золотая полка > Страница 2 >