2. Картинки на цинке


Первыми стихами, которые я самостоятельно прочитал, были стихи Самуила Маршака, две его азбуки - «Живые буквы» и «Про все на свете». Чуть позже пришли другие стихи - Чуковский, Маяковский, Барто... Азбуки Маршака остались в памяти именно как первое чтение. И даже не столько чтение, сколько разглядывание: рисунки В. Лебедева и В. Конашевича завораживали не меньше, чем маршаковские афористические строки.
Когда я сегодня смотрю на эти картинки, мне становится «мучительно больно» за себя маленького. Теперь я понимаю, чем меня чаровали, например, герои Лебедева, - это было зеркало, это был я сам, это были живые ребята, каждым из которых я хотел стать: «Боря - барабанщик», марширующий в такт ударам своих палочек, «Глеб-гранатометчик» в широких трусах, со спортивной гранатой в руке, «Павел-пограничник» в военной фуражке и с собакой... Все это были клише:
 
Цезарь вам картинки вытравит на цинке,
Цинковые доски передаст в печать.
 
Эти - с сегодняшней точки зрения - неуклюжие, некрасиво одетые, заранее оболваненные дети - это живые образы моего детства и деться от них некуда.
Маршак - загадочный поэт. Он сам неоднократно подчеркивал свою идеологическую ангажированность - и при этом создал выдающуюся школу детской поэзии, именно ангажированности и не терпящей. Создал - вопреки политическим и своим собственным штампам, поскольку его писательский дар оказался куда богаче и глубже потребы дня. Из этой школы вышли многие наши замечательные детские поэты, например, Валентин Берестов, который сохранил и передал одно из завещаний Маршака: «держать звук». Для детского стиха нет, быть может, более важного правила, чем чистота, глубина и искренность звучания. Из него рождается афоризм, уходящий в фольклор.
В течение всей жизни я слышу вокруг себя цитаты из Маршака. «Ты не в Чикаго, моя дорогая!..» - «Это уже просто фольклор, классика!» - восклицал Юрий Карабчиевский в известной статье о Маршаке, опубликованной уже после смерти автора на страницах «Нового мира», статье пронзительно умной и несправедливо жесткой. Но и Карабчиевскому деваться было некуда: «детям важен в книге предмет разговора и совершенно не важен автор», - замечает он. Верно, не важен, - дети читают стихи, как фольклор, и запоминают лучшие из них, как фольклор. И если взрослые цитируют детского Маршака, - значит, в них сохраняется частичка детства и еще не все потеряно. Спросим у любого, кто написал эти строки:
 
Ослик был сегодня зол -
Он узнал, что он осел,
 
- и каждый ответит: Маршак!
Кстати, многие, наверное, помнят, что во время августовского путча девяносто первого года по Москве ходили строки: «Я на Язова не зол, потому что он козел». Детская поэзия вторгается в жизнь куда чаще, чем мы об этом думаем.