Первыми стихами, которые я
самостоятельно прочитал, были стихи Самуила Маршака, две его азбуки -
«Живые буквы» и «Про все на свете». Чуть позже пришли другие стихи -
Чуковский, Маяковский, Барто... Азбуки Маршака остались в памяти именно
как первое чтение. И даже не столько чтение, сколько разглядывание:
рисунки В. Лебедева и В. Конашевича завораживали не меньше, чем
маршаковские афористические строки.
Когда я сегодня смотрю на эти
картинки, мне становится «мучительно больно» за себя маленького. Теперь я
понимаю, чем меня чаровали, например, герои Лебедева, - это было
зеркало, это был я сам, это были живые ребята, каждым из которых я хотел
стать: «Боря - барабанщик», марширующий в такт ударам своих палочек,
«Глеб-гранатометчик» в широких трусах, со спортивной гранатой в руке,
«Павел-пограничник» в военной фуражке и с собакой... Все это были клише:
Цезарь вам картинки вытравит на цинке,
Цинковые доски передаст в печать.
Эти - с сегодняшней точки зрения -
неуклюжие, некрасиво одетые, заранее оболваненные дети - это живые
образы моего детства и деться от них некуда.
![]() Маршак - загадочный поэт. Он сам
неоднократно подчеркивал свою идеологическую ангажированность - и при
этом создал выдающуюся школу детской поэзии, именно ангажированности и
не терпящей. Создал - вопреки политическим и своим собственным штампам,
поскольку его писательский дар оказался куда богаче и глубже потребы
дня. Из этой школы вышли многие наши замечательные детские поэты,
например, Валентин Берестов, который сохранил и передал одно из
завещаний Маршака: «держать звук». Для детского стиха нет, быть может,
более важного правила, чем чистота, глубина и искренность звучания. Из
него рождается афоризм, уходящий в фольклор.
В течение всей жизни я слышу вокруг
себя цитаты из Маршака. «Ты не в Чикаго, моя дорогая!..» - «Это уже
просто фольклор, классика!» - восклицал Юрий Карабчиевский в известной
статье о Маршаке, опубликованной уже после смерти автора на страницах
«Нового мира», статье пронзительно умной и несправедливо жесткой. Но и
Карабчиевскому деваться было некуда: «детям важен в книге предмет
разговора и совершенно не важен автор», - замечает он. Верно, не важен, -
дети читают стихи, как фольклор, и запоминают лучшие из них, как
фольклор. И если взрослые цитируют детского Маршака, - значит, в них
сохраняется частичка детства и еще не все потеряно. Спросим у любого,
кто написал эти строки:
Ослик был сегодня зол -
Он узнал, что он осел,
- и каждый ответит: Маршак!
Кстати, многие, наверное, помнят, что
во время августовского путча девяносто первого года по Москве ходили
строки: «Я на Язова не зол, потому что он козел». Детская поэзия
вторгается в жизнь куда чаще, чем мы об этом думаем. |